Отличается тем, что он сам не проявляет никакой инициативы в процессе переодевания, все детки уже лопочут на тарабарском языке с родителями, целуют и машут «пока». Но в это же время воспитатели никогда на него не жаловались, он был очень «удобным» ребенком, сам сидит в уголке, что-то перебирает в руках, ходит спокойно и никого не трогает, хотя и навыки самообслуживания были на нуле, они его с радостью кормили, т.к. аппетит у него прекрасный и складывали гору мокрых трусов в кабинку. В этот же период добавились самостимуляции — он постоянно перебирал пальчиками рук перед собой.

Я решила обратиться к штатному психологу в саду. Как потом оказалось, она и сама собиралась со мной встретиться. Я поделилась с ней своими тревогами, на что она плавно и очень тактично начала меня готовить к тому, что нужно бы начать с медицинских специалистов.

В этот момент муж уехал в командировку на 3 месяца, я устроилась на новую работу и с Ярославом осталась одна, но всегда была на подмоге наша бабушка. С мужем я очень аккуратно обсуждала тревоги по телефону, было решено дождаться его приезда и вместе сходить к врачу. Естественно, я сразу полезла в Интернет, начала сопоставлять признаки и симптомы и почти с первого же запроса вышла ссылка на «аутизм».

Первый раз мы съездили к неврологу (Ярославу было 2,5 года), она долго за ним наблюдала, осмотрела. В заключении она написала ЗПР с аутоподобным поведением и дала нам своеобразную «карту действии», и тут начался моральный ад!

День, когда родители первый раз слышат диагноз, и все последующие дни, ощущаются, как официальный приговор к смерти без надежды на обжалование. Особенно страшно и тяжело это принимать, когда вот твой любимый ребенок почти 2 года был «обычным», ты уже представляла, как вы празднуете каждый год его День Рождения с конкурсами и его друзьями, как он вырастает и идет в школу, ходит на секции, заводит себе друзей, поступает в Институт и вы живете долго и счастливо. И только ты размечталась, построила планы на будущее, как весь мир катится в яму, из которой не так-то просто выбраться.

За три месяца мы прошли всевозможные обследования, сходили на множество консультаций к разным специалистам и на каждой нам хотелось слышать хоть капельку надежды. При каждом обследовании мы прям ждали, что что-то найдут, что будет причиной его состояния, что можно будет устранить эту «причину» и он опять будет «обычным». Прошли ПМПК, ушли на курс в Северский Реабилитационный центр для детей.

Мы — родители детей с такими особенностями, как никто знаем, что такое постоянный и непрекращающийся стресс. Я думаю, что уровень нашего ежедневного стресса равен уровню стресса солдат на войне. Я и сама первый год жила в этой бесконечной войне! Было всего два режима существования: «соберись и борись» или «я так больше не могу, устала». И только сейчас понимаю, что можно жить и растить ребенка и не убиваться каждый день. Нужно составить стратегию или найти дыры в этой стратегии:

Случилось так, что в какой то момент все педагоги хором нам сказали, что они не справляются с Ярославом. У него начала проявляться гиперактивность, отсутствие внимания и интереса, они не могли его посадить за стол, да и в другом пространстве он просто не останавливался и не шел на контакт, чтобы что-то успеть с ним проработать. Я благодарна, что мне признались честно, не теряя времени, что подсказали, что есть АВА терапия и это целая наука. Дефектолога и психолога нельзя винить в чем-то, многие считают, что это должен быть универсальный специалист и знать всё обо всем. Но даже у врачей есть специализации и они не работают во всех «узких» областях. И так в нашу жизнь вошла АВА терапия. Я не буду много о ней рассказывать, уже есть много трудов, книг и курсов на эту тему. Мы съездили в центр в Томск, они нам поставили задачи, я могу даже сказать, что сотворили своего рода «чудо» с Ярославом. Он сел и начал работать. С этими начальными знаниями мы вернулись в Северск. Педагоги наши все очень расположены к работе, особенно, когда видят, что это действительно работает именно по отношению к Ярославу и на эту базу можно уже пробовать и совмещать многие другие методы работы.

Нужно поставить цели и задачи, понимать что может педагог, а что должны сделать родители. В первую очереди родители должны делать упор на навыки бытовые, навыки самообслуживания, а уже потом вместе с педагогом тянуть академические навыки. В таком режиме мы работаем и по сей день, как команда, общаемся, делимся и работаем на одно общее дело!

Так может нужно начинать работать с родителями тоже? Рассказывать, что дети с ЗПР, аутизмом и ментальными нарушениями тоже в первую очередь чьи-то дети, такие же любимые дети. И такие детки могут родиться в абсолютно любой семье, вне зависимости от социального статуса, уровня образования и достатка родителей.

Для меня это особенно важно, чтобы общество было терпимее. Раньше он не сильно на улице отличается от других детей внешне, он чаще всегда был спокоен. Но идет время, Ярослав растет, окружающие взрослые и дети начинают видеть различия между детьми и Ярославом, где-то он не так ведет себя, где-то не реагирует на них. Я ничего никому не объясняю, просто улыбаюсь и говорю, что он вас не понимает или деткам говорю, что он жил в другой стране и говорит на «другом» языке. Говорить с каждым прохожим нет времени и сил, а вот работать через лекции, группы, социальные листовки и рекламу вполне возможно! В отпуск мы ездили со значком «У меня аутизм, будьте терпимее», и знаете… это работает. Взрослые люди читают значок и уже не косятся, на то, как Ярослав бегает, странно машет руками или перебирает что-то. В такие моменты нам не нужна помощь, нам хочется, чтобы просто не лезли с советами, думая, что у меня просто невоспитанный ребенок. И это всё в наших силах, в силах родителей расположить к себе людей, не агрессировать на других, и в силах педагогов информировать и помогать!

Сейчас Ярославу 4,5 года. Есть динамика, она заметна всем нам. Может быть она не такая глобальная, но мы уже не гонимся за «нормой», а работаем в рамках его возможностей. В декабре 2017 года мы ходила на утренник, организованный нашими замечательными родителями из «АУРЫ». Это был его первый полноценный утренник за 2 последних года. И знаете… он был рад и заинтересован. Да, стихи он не рассказывает, хоровод сам не водит. Но он рядом со мной и в обществе других детей, участвует и я уверена — ему приятно, что он это может!